На живую нитку

Социальная сатира, традиционные орнаменты и новейшие технологии — в венецианском Фонде Джорджо Чини представили критический взгляд на ткаческое искусство 

Залы фонда располагаются на небольшом острове Сан-Джорджо Маджоре — часть выставочного центра занимает территорию бывшего бенедиктинского монастыря, построенного в конце XVI — начале XVII века. В его трапезной можно увидеть копию картины Паоло Веронезе «Брак в Кане Галилейской» (со времен Наполеоновских войн работа находится в Лувре, хотя итальянцы не теряют надежды возвратить шедевр на родину), а в храме обители есть несколько полотен Тинторетто. Фонду Чини удаются выставки, остроумно и ненавязчиво объединяющие мир старого и современного искусства. Так, в рамках прошлой Венецианской биеннале британский режиссер Питер Гринуэй «оживил» картину Веронезе, создав на ее основе 50-минутный аудиовизуальный перформанс.

На этот раз основой для разговора о единстве традиций и современности стали ковры и гобелены. В отреставрированном четыре года назад выставочном центре Фонда Чини открыта экспозиция «Работа Пенелопы: тканые слова и образы». На выставке показывают 20 произведений ткаческого искусства из собрания фонда и частных коллекций. Самые ранние вещи в экспозиции относятся к XV веку, самые поздние выполнены современными художниками.

За традиции отвечают всего несколько работ. Среди них гобелен «Осада Иерусалима» (около 1470-1480-х годов), большой французский гобелен середины XVI века с классическим для того времени рисунком из крупных листьев, редкий дамаскский ковер (около 1500 года) и, наконец, незаконченный персидский ковер начала XVII века, украшенный сложными орнаментами и изображениями борющихся зверей и мифических существ. На примере этих вещей можно оценить виртуозность средневековых мастеров, а также составить общее представление о том, как развивалось это искусство до начала эры мануфактур. В начале XIX века Жозеф Мари Жаккар изобрел механический ткацкий станок, который позволял создавать по полметра тканого полотна в день (раньше на такой объем уходило около месяца). Это изобретение вывело ткачество на новый технический уровень (принцип станка Жаккара широко используется и по сей день), но одновременно явилось причиной упадка этого искусства — массовое производство не всегда идет на пользу художественному качеству.

Пример того, как использование новейших ткаческих технологий превращает результат в произведение искусства, — работы современных художников. Таких вещей на выставке большинство, и в каждой вековые традиции соединяются с новыми функциями. Одним из первых западных художников, обратившихся к традициям Востока, был итальянский концептуалист Алигьеро Боэтти. Он придумал серию гобеленов с изображением карт мира, где флаг каждой страны повторял ее очертания (серия была выполнена ткачами из Афганистана и Пакистана). А работа Лары Балади — огромное тканое полотно «Мир в коробке» — отсылает одновременно к абстрактным орнаментам персидских ковров и повествовательным сюжетам европейских средневековых гобеленов. В основе работы Балади — огромный коллаж из сотен фотографий, который был выткан с помощью компьютерной технологии, разработанной в бельгийской мастерской Flanders Tapestries.

Британский художник Грейсон Перри, прославившийся керамическими вазами с росписями на злободневные социальные темы, создал гигантский гобелен «Уолтемстоу» (2,9 метра в высоту, 15 в длину) на тему шекспировских семи возрастов человека. Перри придерживался традиции фламандских ткачей, чьи гобелены нужно было «читать», а сюжет разворачивался слева направо. Еще один британец на выставке — Марк Куинн. Он обратился к не менее заметной традиции прошлого — к средневековым гобеленам с растительным орнаментом. Только в отличие от старинных ковров, где рисунок отделялся от края гобелена орнаментом, у Куинна цветы занимают всю поверхность. Его «Пикселизация гибрида» больше напоминает живописное полотно, а не ковер; художник называет гобелены «ДНК живописи».

Некоторые художники задействуют ковры в видеоинсталляциях, как, например, кубинец Карлос Гараикоа. Каждый ковер в его урбанистическом проекте «Конец безмолвию» имитирует мозаичную поверхность улиц старой Гаваны. Художник отснял все необходимые части тротуаров в масштабе 1:1, затем объединил их с помощью графической программы и использовал в качестве макета. На коврах воспроизведены малейшие неровности уличного покрытия, а на некоторых из них мастера выткали тени, которые отбрасывают на тротуары витрины и пешеходы.

Анна Арутюнова